SerguntiuS

Я Евгения Лаврова, член УИК 1302 (Московский район СПб, МО Гагаринское) с правом решающего голоса. В комиссию вошла от «Справедливой России». В комиссии я была бы совсем одинока, но на участке присутствовали наблюдатели и члены с совещательным голосом от разных кандидатов, в том числа Лиза («Наблюдатели Петербурга», член комиссии с правом совещательного голоса от кандидата Стуленкова).
Герой этой истории с противоположной стороны– председатель нашего УИКа Сергей Анатольевич Быков.
Основа наиболее масштабных злоупотреблений на этих выборах –досрочное голосования. Оно шло с 3 сентября в ТИКах (губернаторские выборы) и ИКМО (муниципальные выборы) (по факту – и то и другое часто происходило в одном месте - в ТИКах). С 10 по 13 сентября досрочка шла уже в УИКах. Бюллетени проголосовавших досрочно кладутся в конверты, а в день голосования должны быть переложены в урну.
Обычные шалости, связанные с досрочкой, хорошо известны (раздача слонов для проголосовавших, разнарядки для бюджетников и т.д.) и за нарушение практически не считаются. Но реально достигнутой явки на досрочное голосование властям оказалось мало. Возможности добавить сколько угодно конвертов с бюллетенями, где все галочки расставлены правильно, у руководства ТИКов, ИКМО и УИКов ничем не ограничены. Все эти бюллетени потом попадут в урну.
Сложность для них вот в чем: каждому бюллетеню в урне должна соответствовать отметка в списке избирателей («проголосовал досрочно», «получил бюллетень» [на участке в день голосования] или «проголосовал вне помещения для голосования» [на дому]. Т.е. вброс бюллетеней в урну надо прикрыть внесением соответствующих сведений в список избирателей. А сделать это до голосования нельзя, т.к. неизвестно, кто из избирателей придет и обнаружит, что уже «проголосовал». С этим и связаны дальнейшие происшествия в нашем УИКе.
13 сентября, 14.00. Заканчивается досрочное голосование. Со ссылкой на закон требую определить и назвать число избирателей, проголосовавших досрочно. Председатель комиссии категорически отказывается это делать, заявляет, что все документы не будут храниться в помещении нашей комиссии, а будут отвезены «на ответственное хранение в ТИК», и, забрав их с собой, убегает. До этого я смогла полистать списки избирателей, куда уже должны были быть внесены все сведения о голосовавших досрочно: по визуальным ощущениям их было вряд ли больше 50 человек (с 10 по 12 сентября в УИКе на досрочке постоянно дежурила наблюдательница, за эти три дня пришло голосовать 17 человек); всего избирателей на нашем участке 2689 чел.).
14 сентября, 06.55. Прихожу на участок и вижу, что урны уже опечатаны, а председатель и секретарь комиссии вскрывают конверты с «досрочкой» и кидают бюллетени в урну (грубое нарушение, это начали делать до включения видеокамер, т.е.7.00, и в отсутствие наблюдателей). Называть количество избирателей, проголосовавших досрочно, они отказались.
Я позвонила «02». Прибыл наряд, который опросил меня, председателя и других присутствовавших на участке. О результатах обещали сообщить позже…
Постепенно подтягиваются наблюдатели и кандидаты, мы составляем акт, пишем жалобы, требуем от комиссии назвать количество избирателей, проголосовавших досрочно, вывесить на стену увеличенные формы итоговых протоколов и т.д. Естественно, безуспешно (увеличенные формы протоколов вывесили к вечеру).
Мои обязанности в комиссии – выездное голосование. Значительную часть дня провожу в обходе участка (два выхода). «Заявок» на голосование на дому было 20, в 10 квартирах нам не открыли, а в половине остальных прямо сказали, что никаких заявок не делали. Это «стараются» социальные работники. Фиктивные заявки не могут существенно влиять на итоги выборов, но было адски стыдно, что пришлось в этом косвенно участвовать. До сих пор передергиваюсь, вспоминая, как мы заходим в квартиру, называем имя избирательницы, которая «попросила» прийти к ней с урной, а ее пожилая дочь говорит нам, что мама - лежачая слепая женщина, которая ничего не осознает…
14 сентября, 20 00. Заканчивается голосование. Явка (данные, озвученные членами УИКа и подтвержденные подсчетом наблюдателей) – 394 человека (+ 10 «надомников»). Первым делом, после 20.00 председатель удалил одну из наблюдательниц (умеренно оппозиционную) под предлогом того, что у нее в направлении не был указан адрес. Можно только гадать, почему не удалили Лизу и меня, хотя наша сущность была давно понятна. Конечно, по закону удалить членов комиссии с участка нельзя, можно только отстранить от работы, но по факту так делают (обвиняют в чем-нибудь и удаляют с полицией).
Далее на участке начался я бардак. Все действия, описанные в законах о голосовании, велись вкривь и вкось. Среди этого бардака были погашены и подсчитаны неиспользованные бюллетени: их осталось 1097 по губернаторским выборам и 1353 по муниципальным. Всего комиссии было выдано по 1900 тех и других бюллетеней.
Кроме того, председатель наконец объявил (и даже занес в увеличенную форму протокола) число досрочников (официальную версию): 291 по губернаторским и 241 по муниципальным. Цифры, очевидно, спустили сверху, а вот что делать дальше председатель не знал.
Бардак продолжался. Председатель куда-то звонил и ничего не делал, члены комиссии ворчали (дело шло к 11 часам и их надежды спокойно уехать домой рушились). В списках избирателей на каждой странице подсчитали и карандашом записали данные: количество избирателей, количество проголосовавших досрочно, количество проголосовавших на участке в день голосования и на дому (до этой работы меня не допустили, но я смотрела: досрочников было по-прежнему мало; к сожалению, следить за подсчетом по 10 книгам одновременно невозможно). Итоговых данных не назвали. Списки избирателей собрали в две книги (по губернаторским и муниципальным выборам) и они лежали на столе. В какой-то момент в зал забежал председатель (он все время выходил в свой кабинет за пределами участка), схватил книги избирателей и попытался выскочить с ними за дверь. Благодаря бдительности Лизы и женщины-ЧСГ от СР его удалось перехватить, вчетвером (с кандидатом Стуленковым, который также присутствовал на участке) мы загородили дверь и отразили толчки и попытки прорваться. Удалось заснять на телефон видео, как председатель со списком пытается прорваться через заслон (вообще на участке были две камеры, у нас с них есть записи, но площадку перед дверью эти камеры не покрывают).
Полицейские, присутствовавшие на участке, вели себя нейтрально: они, конечно, не реагировали на наши крики о помощи (что естественно), но и не начинали нас вязать (что даже странно).
У председателя сдали нервы. Он оставил список на столе и удалился с участка в кабинет. Время шло, близился час ночи. Члены комиссии, заглядывавшие к председателю, приносили мрачные вести: с председателем истерика. Беднягу было почти жалко… Вообще слабоват он оказался, хотя опыт фальсификаций у него в прошлом имеется.
Да в составе комиссии было 3 товарища председателя (как и он, молодые люди лет 26 -28) – которые были его прямыми союзниками (хотя какую-либо ответственность на себя взять боялись и активных действий не вели). Еще 3 – «нейтралы» – две женщины и молоденькая девушка. С одной из женщин и девушкой мне удалось поговорить неофициально: они не связаны с председателем, они понимают, что происходит фальсификация, но: «Ничего не поделаешь, везде так», «А вам-то все это зачем?».
Наконец, где-то в 0.45 ситуация разрешилась. Председатель с перекошенным лицом вбежал в зал, снова схватил списки избирателей и помчался к двери. Я бросилась за ним, но человек в спортивном костюме, неизвестно откуда взявшийся на участке (куда после начала подсчета голосов не имеет права заходить кто-либо посторонний) поставил мне подножку (этот эпизод виден на видео с официальной камеры). Кажется, я проехала по полу несколько метров. Произошла схватка у выхода из зала (этого на видео уже не видно), а потом у двери в кабинет председателя (председателю и человеку в спортивном костюме помогал также один из членов комиссии). В итоге, конечно, они одолели нас троих (Лиза получила синяки на руках и ссадину) – и список оказался в кабинете председателя.
После этого председатель, не озвучив, конечно, никаких итогов работы со списком (он с ним и не работал, только унес), приказал вскрыть урны и начать считать бюллетени.
Все было ясно. Следить за подсчетом мы не стали, ибо разницы уже не было. Стали писать акт о случившемся, вызвали полицию, по полиция даже не опросила нас и не составила протокола. Связано это было, надо думать, с личностью гражданина в спортивном костюме – это (как объяснил Стуленков) был начальник отдела по вопросам законности, правопорядка и безопасности администрации Московского района (после каждого слова хочется поставить восклицательный знак).
Подсчет закончился к 4 утра. Вот тут можно увидеть «официальные результаты».
Губернаторские: http://www.st-petersburg.vybory.izbirkom.ru/region/region/st-petersburg?action=show&root=784010024&tvd=4784010155410&vrn=2782000586119®ion=78&global=&sub_region=78&prver=0&pronetvd=null&vibid=4784010155410&type=234
Муниципальные: http://www.st-petersburg.vybory.izbirkom.ru/region/region/st-petersburg?action=show&root=784010007&tvd=4784010155197&vrn=4784010155085®ion=78&global=&sub_region=78&prver=0&pronetvd=null&vibid=4784010155197&type=423
Судя по всему, председатель от усталости допустил ошибку (а система ГАС-выборы эту ошибку съела): в обоих случаях число бюллетеней в стационарной урне (которое должно быть равно количеству проголосовавших досрочно + количество проголосовавших в помещении для голосования в день голосования) равно просто количеству проголосовавших в помещении для голосования в день голосования.
По общему количеству бюллетеней (губернаторские выборы) получается, что из урн было извлечено 873 бюллетеня. 873 - 291 (официальная цифра по досрочке) = 582. Реально в день голосования проголосовало 394 (на участке) + 10 (на дому) избирателей, т.е. помимо фальсификации «досрочки», явка увеличена на 178 человек.
На муниципальных выборах 629 бюллетеней в стационарной урне хотя бы складываются из реальной явки (394) и озвученного количества досрочников. Правда, если добавить 10 бюллетеней из ящиков для надомного голосования и 1353 погашенных бюллетеня (в официальном протоколе цифра уже другая), получаем 1992 бюллетеня (между тем комиссии всего было выдано 1900 бюллетеней).
О соответствии полученных «результатов» реальному волеизъявлению избирателей – судите сами («победители» на муниципальных выборах получили от 286 до 299 голосов, так что даже 200 добавленных к реальной «досрочке» бюллетеней играют очень важную роль).
Члены комиссии подписали протоколы (по два экземпляра каждого из двух), я везде написала напротив своей фамилии «особое мнение» и приложила само мнение (где, как смогла, изложила основные нарушения). Когда я это сделала, председатель сказал: «На вашем месте, девушка, я бы вел себя осторожнее, у меня есть все ваши личные данные». Вот так.
Копию итоговых протоколов нам не выдали. Сил бороться за это уже не было. Да и вообще оно того не стоило. Разошлись мы почти в 5 утра.
Так прошли эти прозрачные и демократические выборы на нашем УИКе.


Ссылки на видео к отчету:
http://vk.com/doc1486196_327754703?hash=082a95e479a338524c&dl=4b30784ca006136104

http://vk.com/doc1486196_327755046?hash=fa70cf4db408b97b30&dl=2448ccfdaeec1b5d20